С такими друзьями как эти, бедные американские дети
ТОМАС САС
Пятьдесят лет назад в Америке были дети, были школы, и было огнестрельное оружие. Но не было «школьной стрельбы». Теперь она есть.
Многие обстоятельства способствовали возникновению этой ситуации. Можно обвинить знаменитых жестоких преступников, которых показывают в кино и по телевизору, видеоигры, популярность оружия, наркотиков и Интернета, занятых родителей. Миллионы детей подвергаются влиянию этих вещей, но лишь некоторые стреляют в своих одноклассников и учителей. В конечном счете, дети устраивают стрельбу в школах, потому что они решили ее устроить. Если бы мы действительно хотели узнать почему, мы могли бы рассмотреть следующие моменты:
Дети материально зависимы. Неважно, плохо или хорошо с ними обращаются, дети являются пленниками своих родителей и своих школ.
Школы – это тюрьмы, на пребывание в которых дети приговорены обязательным образованием и законами о непосещении школы. Школы-тюрьмы могут использоваться, чтобы достичь следующих целей: учить грамоте и математике – цель, которую можно достичь за шесть лет, т.е. к этому времени ребенку исполняется 12; а также профессиональное образование или подготовка к высшему образованию – цели, которые не оправдывают принуждения и, в действительности, достижение которых затруднено из-за принуждения; социальный контроль требует принуждения и оправдывает его, и он совершенно далек от того, чтобы давать подросткам выбор относительно посещения школы.
Использование школ в качестве институтов социального контроля делает их фактически уголовно-психиатрическими заведениями, которые лишают детей свободы, и в некоторых случая навешивают на них психиатрические ярлыки-диагнозы, чтобы облегчить нынешний и будущий социальный контроль.
Пятьдесят лет назад в школах не велось просвещения об огнестрельном оружии. Работники школы не заставляли детей силой принимать лекарства, и дети не употребляли и не злоупотребляли наркотиками, ни легальными, ни нелегальными. Дети также не получали никакого сексуального образования, в школах не выдавались презервативы – и тогда было меньше случаев подростковой беременности.
Пятьдесят лет назад школьники не страдали от расстройства «дефицита внимания» и от депрессии, редко убивали себя, не развлекались перестрелками и справлялись с огорчениями без «профессиональной» помощи.
Пятьдесят лет назад, люди, работавшие в общественных школах, искренне считали, что их прямой ответственностью является обучать академическим предметам; присутствовала безопасность. Сегодня люди, работающие в общественных школах, заявляют, что родители не компетентны в том, чтобы учить своих детей жизни, и что только «профессионалы» квалифицированы для того, чтобы давать детям «сексуальное образование», «наркотическое образование», «навыки межличностных отношений» и «решение конфликтов».
Эти «преподаватели» также полагают, что в их обязанности входит контроль над тем, что дети принимают внутрь своих тел, и разведывание того, что содержится в их умах. Основной функцией общественной школы является не образование, а социальный контроль. Результатом этого стало то, что школы перестали быть безопасны, а показатели успеваемости удручают.
Пятьдесят лет назад большинство людей не идеализировало детство, как некий период невинности и беззаботного счастья. Взрослые осознавали, что подростковый возраст – это время, наполненное сильными сексуальными порывами, обреченными на неудовлетворенность. Сегодня взрослые отрицают силу подростковых сексуальных потребностей и пытаются контролировать их посредством сексуального образования и распространения презервативов – мер, представляющих собой вторжение в личную жизнь подростка и приводящих в замешательство подростковое чувство личной целостности.
Пятьдесят лет назад люди верили, что некоторые дети хорошие, а некоторые плохие. Сейчас каждый знает, что все дети хорошие, но некоторые душевно здоровы, а некоторые душевно больны.
На словах и на деле молодые люди говорят нам, что им не нравится быть под опекой, чувствовать свою бесполезность и быть под присмотром нянь в дневной тюрьме, под названием «школа». Школьная администрация, учителя, детские психиатры, детские психологи, социальные работники, консультанты по огорчениям, фармацевтические компании и многие другие виды бизнеса, которые получают прибыль, рэкетируя сферу образования, не являются друзьями детей, каковыми они себя объявляют. Экономические и насущные личные интересы этих добрых дядечек наносят ущерб настоящему образованию и разумной дисциплине.
«Защити меня от моих друзей. О врагах я позабочусь сам», – говорит старая пословица. Сегодня американские дети не имеют ничего, кроме друзей. Стоит ли удивляться, что им скучно, они расстроены, злы, обеспокоены и малограмотны, и что порой некоторые из них предпринимают отчаянные попытки разрушения?
Los Angeles Times , 15 марта 2001 г.
Перевод Ольги Лариной
ТОМАС САС
Пятьдесят лет назад в Америке были дети, были школы, и было огнестрельное оружие. Но не было «школьной стрельбы». Теперь она есть.
Многие обстоятельства способствовали возникновению этой ситуации. Можно обвинить знаменитых жестоких преступников, которых показывают в кино и по телевизору, видеоигры, популярность оружия, наркотиков и Интернета, занятых родителей. Миллионы детей подвергаются влиянию этих вещей, но лишь некоторые стреляют в своих одноклассников и учителей. В конечном счете, дети устраивают стрельбу в школах, потому что они решили ее устроить. Если бы мы действительно хотели узнать почему, мы могли бы рассмотреть следующие моменты:
Дети материально зависимы. Неважно, плохо или хорошо с ними обращаются, дети являются пленниками своих родителей и своих школ.
Школы – это тюрьмы, на пребывание в которых дети приговорены обязательным образованием и законами о непосещении школы. Школы-тюрьмы могут использоваться, чтобы достичь следующих целей: учить грамоте и математике – цель, которую можно достичь за шесть лет, т.е. к этому времени ребенку исполняется 12; а также профессиональное образование или подготовка к высшему образованию – цели, которые не оправдывают принуждения и, в действительности, достижение которых затруднено из-за принуждения; социальный контроль требует принуждения и оправдывает его, и он совершенно далек от того, чтобы давать подросткам выбор относительно посещения школы.
Использование школ в качестве институтов социального контроля делает их фактически уголовно-психиатрическими заведениями, которые лишают детей свободы, и в некоторых случая навешивают на них психиатрические ярлыки-диагнозы, чтобы облегчить нынешний и будущий социальный контроль.
Пятьдесят лет назад в школах не велось просвещения об огнестрельном оружии. Работники школы не заставляли детей силой принимать лекарства, и дети не употребляли и не злоупотребляли наркотиками, ни легальными, ни нелегальными. Дети также не получали никакого сексуального образования, в школах не выдавались презервативы – и тогда было меньше случаев подростковой беременности.
Пятьдесят лет назад школьники не страдали от расстройства «дефицита внимания» и от депрессии, редко убивали себя, не развлекались перестрелками и справлялись с огорчениями без «профессиональной» помощи.
Пятьдесят лет назад, люди, работавшие в общественных школах, искренне считали, что их прямой ответственностью является обучать академическим предметам; присутствовала безопасность. Сегодня люди, работающие в общественных школах, заявляют, что родители не компетентны в том, чтобы учить своих детей жизни, и что только «профессионалы» квалифицированы для того, чтобы давать детям «сексуальное образование», «наркотическое образование», «навыки межличностных отношений» и «решение конфликтов».
Эти «преподаватели» также полагают, что в их обязанности входит контроль над тем, что дети принимают внутрь своих тел, и разведывание того, что содержится в их умах. Основной функцией общественной школы является не образование, а социальный контроль. Результатом этого стало то, что школы перестали быть безопасны, а показатели успеваемости удручают.
Пятьдесят лет назад большинство людей не идеализировало детство, как некий период невинности и беззаботного счастья. Взрослые осознавали, что подростковый возраст – это время, наполненное сильными сексуальными порывами, обреченными на неудовлетворенность. Сегодня взрослые отрицают силу подростковых сексуальных потребностей и пытаются контролировать их посредством сексуального образования и распространения презервативов – мер, представляющих собой вторжение в личную жизнь подростка и приводящих в замешательство подростковое чувство личной целостности.
Пятьдесят лет назад люди верили, что некоторые дети хорошие, а некоторые плохие. Сейчас каждый знает, что все дети хорошие, но некоторые душевно здоровы, а некоторые душевно больны.
На словах и на деле молодые люди говорят нам, что им не нравится быть под опекой, чувствовать свою бесполезность и быть под присмотром нянь в дневной тюрьме, под названием «школа». Школьная администрация, учителя, детские психиатры, детские психологи, социальные работники, консультанты по огорчениям, фармацевтические компании и многие другие виды бизнеса, которые получают прибыль, рэкетируя сферу образования, не являются друзьями детей, каковыми они себя объявляют. Экономические и насущные личные интересы этих добрых дядечек наносят ущерб настоящему образованию и разумной дисциплине.
«Защити меня от моих друзей. О врагах я позабочусь сам», – говорит старая пословица. Сегодня американские дети не имеют ничего, кроме друзей. Стоит ли удивляться, что им скучно, они расстроены, злы, обеспокоены и малограмотны, и что порой некоторые из них предпринимают отчаянные попытки разрушения?
Los Angeles Times , 15 марта 2001 г.
Перевод Ольги Лариной
Комментариев нет:
Отправить комментарий