Желают ли люди знать, почему молодой человек по имени Джаред Ли Лофнер совершил 8 января 2011 года массовое убийство в Тусконе, Аризона? Я думаю, нет. Политики, психиатры, авторитетные деятели и пресса в один голос утверждают, что поступок Лофнера - это «бессмысленное» проявление психического заболевания. Верование в то, что несуществующая «психическая болезнь» вызывает массовое убийство, сродни детской вере в Деда Мороза. Оно ложное, но утешает верующих. Великий французский писатель Мишель Монтень (1533-1592) проницательно отмечал: «Ни во что не веруют столь же твердо, как в то, о чем практически ничего неизвестно».
Незадолго до своей расстрельной вылазки Лофнер изготовил видеозапись, которую он озаглавил «Мои последние мысли». В ней он говорит следующее: «Всем людям нужен сон. Джаред Лофнер – человек. Следовательно, Джареду Лофнеру нужен сон». Утром, перед тем как устроить расстрел, он разместил у себя в MySpace сообщение, подтверждающее, что у него имелось ощущение, будто «веревочка довилась до конца», и решение покончить с жизнью: «До свидания. Дорогие друзья… пожалуйста, не сердитесь на меня».
“Война суть продолжение политики иным средствами”, - говорил прусский генерал Карл фон Клаузевиц (1780-1831). Я полагаю, что массовое убийство, такое как поступок Лофнера, - это продолжение самоубийства иными средствами. Иногда такой поступок называют «самоубийство по доверенности (чужими руками)» или «самоубийство с помощью копов».
Лофнер, если цитировать его метафору, «отошел ко сну». То же самое предстоит и нам, если мы предпочтем уверовать, будто его разрушительные и саморазрушительные действия – бессмысленный «продукт психического заболевания», а не результат запланированного, «осмысленного» решения.
Вторая точка зрения сегодня непопулярна и неприемлема, потому что признает за Лофнером причастность к человеческому роду и свободную волю – именно те качества, которые психиатры, при пособничестве и подстрекательстве системы уголовного правосудия, стремятся отнять у индивидов, которых они объявляют «сумасшедшими». Этот медикализованный подход к определенным проступкам – как правило, тем преступлениям, которые особенно сильно шокируют публику – по причинам, которые я неоднократно излагал ранее, широко принят в нашем обществе, и его разделяют как правые, так и левые.
В нормальной ситуации мы выводим мотивы для поступка из его последствий. Для Лофнера одним из последствий его поступка стало то, что его жизнь закончена, – если не биологически, то по меньшей мере социально. Лофнер хорошо осознавал свою неудачу в переходе от детства к жизни взрослого. После нескольких лет бесплодных терзаний, он решил подвести свою жизнь к драматическому концу. Он совершил массовое убийство и дал уничтожить себя обществу, которое, по его мнению, не позволило ему преуспеть.
Подобно любому иному поступку, преступление Лофнера не было чем-то бессмысленным, если мы готовы мысленно поставить себя на его место. Разумеется, смысла у него нет, если мы к этому не готовы, предпочитаем отрицать личность у такого действующего лица, и априорно отвергаем у него наличие свободной воли, приписывая его действия не личному решению, а «психическому заболеванию».
Преступление предполагается; безумие утверждают с уверенностью
Все, что мы знаем о Лофнере достоверно – это личность стрелявшего. Почему он совершил это преступление, нам неизвестно. Тем не менее, в соответствии с ритуалом, комментаторы называют Лофнера «предполагаемым стрелком», в то же самое время уверенно заявляя, что он безумный, сумасшедший, лунатик, психически больной, шизофреник. Бывший вице-президент Дик Чейни заявил «Эн-Би-Си ньюс»: «Нам следует проявлять осторожность в предположениях, будто остальное общество, или политический класс, несет ответственность за то, что произошло, в то время как на самом деле это был обезумевший, сумасшедший индивид, совершивший преступление».
Э. Фуллер Тори, признанный эксперт по убийцам-шизофреникам, соглашается с этим взглядом. Он называет Лофнера «Предполагаемым стрелком» и утверждает, что «Сообщают о наличии у него симптомов, связанных с шизофренией… он практически точно был глубоко психически болен, но не получал лечения …. Эти трагедии являются неизбежным результатом пяти десятилетий провальной политики в области психического здравоохранения”.
В глазах Торри, проблема состоит в том, что граждане имеют свободу совершать преступления, а затем расплачиваться за содеянное, а решение для нее заключается в усилении традиционной право-психиатрической практики лишать свободы невиновных граждан и называть это «госпитализацией», «лечением» и даже «предотвращением самоубийств и преступлений».
Он пишет: «Выход из этой ситуации очевиден: обеспечить, чтобы индивиды с серьезными психическими расстройствами получали лечение. Ошибка состояла не в том, чтобы опустошить больницы нации, а в игнорировании потребностей освобожденных пациентов в лечении… окружающие не знают, что они больны, и что закон должен требовать от них получать амбулаторное лечение, включая препараты и консультирование… если же они не подчиняются предписанному судом лечебному плану, они могут и должны быть недобровольно помещены в больницу».
Напротив, Эшли Фигэроа, (Ashley Figueroa), бывшая подружка Лофнера, [не считает Лофнера душевнобольным.] Она сообщила «Эй-Би-Си ньюс», что вспоминает Лофнера как «наркомана, злившегося на правительство… думаю, что он все время притворялся [когда изображал гнев и раздраженность]… думаю, что он все это спланировал заранее». Автор, пишущий для Salon.com, добавляет: “Фигэроа не врач, и эти утверждения противоречат мнению наиболее авторитетных специалистов в области психиатрии». (Доктор Э. Фуллер Тори заявил в интервью Salon, что Лофнер выглядит как «случай параноидной шизофрении из учебника»).
Воистину так, Фигэроа не «врач». Что ж, требуется ли нам медицинская степень для того, чтобы объявить шизофреником индивида, которого мы ни разу не видели лично? А тот факт, что Фигэроа лично знала Лофнера и поддерживала с ним действительные межличностные отношения, и в самом деле ничего не значит?
Властям, как в Аризоне, так и на национальном уровне, не понадобилось много времени, чтобы, следуя совету Торри “лечить будущих шизофреников-убийц”, приступить к ограничению свобод для всех американцев. 15 января 2011, спустя ровно неделю после массового расстрела, совершенного Лофнером, одна из его жертв, 63-летний Эрик Фуллер, ветеран боевых действий, посетил телевизионный форум, посвященный “помощи в лечении со стороны общества”. В рамках дискуссии, он сердито выкрикнул оппоненту: “Ты – покойник”. Слова Фуллера истолковали как угрозу, и его немедленно подвергли недобровольной психиатрической госпитализации для экспертного освидетельствования. Согласно “Си-Би-Эс ньюс”, “[представитель по связям с прессой шерифа округа Пима Джейсон] Огэн заявил, что именно больница решит, когда Фуллера можно будет освободить”.
Затем война со словами продолжилась в Конгрессе. До тусконского расстрела республиканцы, выступая против программы медицинской реформы Барака Обамы, называли этот законопроект “убийством рабочих мест” (job killing). В течение суток фраза исчезла из политического словаря – ее вытеснили “разрушение труда” и другие метафоры. Обозреватель “Вашингтон пост” Дана Милбэнк высказал глупую похвалу этому образцу семантической хирургии: “[Спикер палаты представителей Джон] Бёхнер в двух заявлениях на своей веб-странице опустил фразу “убийство работы” и заменил ее на “сокрушение работы” и “разрушение работы”. Лидер большинства в Палате представителей Эрик Кантор... не позволил слову на “k” [killing, то есть "убийство" - прим. перев.] сорваться с языка на пресс-конференции во вторник… Новое республиканское большинство в целом продемонстрировало навык, которых не доставало руководству республиканцев на протяжении последних двух лет: самоконтроль”.
Преданные идее, будто у нас в Америке имеются два типа нарушителей закона – здравомыслящие и сумасшедшие – мы неспособны посмотреть на людские проблемы, которые мы называем “психические заболевания”. Но, дабы не расстраиваться, мы всегда властны что-то подправить у себя в словаре.
В русском переводе опубликовано с любезного разрешения доктора Томаса Саса
Незадолго до своей расстрельной вылазки Лофнер изготовил видеозапись, которую он озаглавил «Мои последние мысли». В ней он говорит следующее: «Всем людям нужен сон. Джаред Лофнер – человек. Следовательно, Джареду Лофнеру нужен сон». Утром, перед тем как устроить расстрел, он разместил у себя в MySpace сообщение, подтверждающее, что у него имелось ощущение, будто «веревочка довилась до конца», и решение покончить с жизнью: «До свидания. Дорогие друзья… пожалуйста, не сердитесь на меня».
“Война суть продолжение политики иным средствами”, - говорил прусский генерал Карл фон Клаузевиц (1780-1831). Я полагаю, что массовое убийство, такое как поступок Лофнера, - это продолжение самоубийства иными средствами. Иногда такой поступок называют «самоубийство по доверенности (чужими руками)» или «самоубийство с помощью копов».
Лофнер, если цитировать его метафору, «отошел ко сну». То же самое предстоит и нам, если мы предпочтем уверовать, будто его разрушительные и саморазрушительные действия – бессмысленный «продукт психического заболевания», а не результат запланированного, «осмысленного» решения.
Вторая точка зрения сегодня непопулярна и неприемлема, потому что признает за Лофнером причастность к человеческому роду и свободную волю – именно те качества, которые психиатры, при пособничестве и подстрекательстве системы уголовного правосудия, стремятся отнять у индивидов, которых они объявляют «сумасшедшими». Этот медикализованный подход к определенным проступкам – как правило, тем преступлениям, которые особенно сильно шокируют публику – по причинам, которые я неоднократно излагал ранее, широко принят в нашем обществе, и его разделяют как правые, так и левые.
В нормальной ситуации мы выводим мотивы для поступка из его последствий. Для Лофнера одним из последствий его поступка стало то, что его жизнь закончена, – если не биологически, то по меньшей мере социально. Лофнер хорошо осознавал свою неудачу в переходе от детства к жизни взрослого. После нескольких лет бесплодных терзаний, он решил подвести свою жизнь к драматическому концу. Он совершил массовое убийство и дал уничтожить себя обществу, которое, по его мнению, не позволило ему преуспеть.
Подобно любому иному поступку, преступление Лофнера не было чем-то бессмысленным, если мы готовы мысленно поставить себя на его место. Разумеется, смысла у него нет, если мы к этому не готовы, предпочитаем отрицать личность у такого действующего лица, и априорно отвергаем у него наличие свободной воли, приписывая его действия не личному решению, а «психическому заболеванию».
Преступление предполагается; безумие утверждают с уверенностью
Все, что мы знаем о Лофнере достоверно – это личность стрелявшего. Почему он совершил это преступление, нам неизвестно. Тем не менее, в соответствии с ритуалом, комментаторы называют Лофнера «предполагаемым стрелком», в то же самое время уверенно заявляя, что он безумный, сумасшедший, лунатик, психически больной, шизофреник. Бывший вице-президент Дик Чейни заявил «Эн-Би-Си ньюс»: «Нам следует проявлять осторожность в предположениях, будто остальное общество, или политический класс, несет ответственность за то, что произошло, в то время как на самом деле это был обезумевший, сумасшедший индивид, совершивший преступление».
Э. Фуллер Тори, признанный эксперт по убийцам-шизофреникам, соглашается с этим взглядом. Он называет Лофнера «Предполагаемым стрелком» и утверждает, что «Сообщают о наличии у него симптомов, связанных с шизофренией… он практически точно был глубоко психически болен, но не получал лечения …. Эти трагедии являются неизбежным результатом пяти десятилетий провальной политики в области психического здравоохранения”.
В глазах Торри, проблема состоит в том, что граждане имеют свободу совершать преступления, а затем расплачиваться за содеянное, а решение для нее заключается в усилении традиционной право-психиатрической практики лишать свободы невиновных граждан и называть это «госпитализацией», «лечением» и даже «предотвращением самоубийств и преступлений».
Он пишет: «Выход из этой ситуации очевиден: обеспечить, чтобы индивиды с серьезными психическими расстройствами получали лечение. Ошибка состояла не в том, чтобы опустошить больницы нации, а в игнорировании потребностей освобожденных пациентов в лечении… окружающие не знают, что они больны, и что закон должен требовать от них получать амбулаторное лечение, включая препараты и консультирование… если же они не подчиняются предписанному судом лечебному плану, они могут и должны быть недобровольно помещены в больницу».
Напротив, Эшли Фигэроа, (Ashley Figueroa), бывшая подружка Лофнера, [не считает Лофнера душевнобольным.] Она сообщила «Эй-Би-Си ньюс», что вспоминает Лофнера как «наркомана, злившегося на правительство… думаю, что он все время притворялся [когда изображал гнев и раздраженность]… думаю, что он все это спланировал заранее». Автор, пишущий для Salon.com, добавляет: “Фигэроа не врач, и эти утверждения противоречат мнению наиболее авторитетных специалистов в области психиатрии». (Доктор Э. Фуллер Тори заявил в интервью Salon, что Лофнер выглядит как «случай параноидной шизофрении из учебника»).
Воистину так, Фигэроа не «врач». Что ж, требуется ли нам медицинская степень для того, чтобы объявить шизофреником индивида, которого мы ни разу не видели лично? А тот факт, что Фигэроа лично знала Лофнера и поддерживала с ним действительные межличностные отношения, и в самом деле ничего не значит?
Властям, как в Аризоне, так и на национальном уровне, не понадобилось много времени, чтобы, следуя совету Торри “лечить будущих шизофреников-убийц”, приступить к ограничению свобод для всех американцев. 15 января 2011, спустя ровно неделю после массового расстрела, совершенного Лофнером, одна из его жертв, 63-летний Эрик Фуллер, ветеран боевых действий, посетил телевизионный форум, посвященный “помощи в лечении со стороны общества”. В рамках дискуссии, он сердито выкрикнул оппоненту: “Ты – покойник”. Слова Фуллера истолковали как угрозу, и его немедленно подвергли недобровольной психиатрической госпитализации для экспертного освидетельствования. Согласно “Си-Би-Эс ньюс”, “[представитель по связям с прессой шерифа округа Пима Джейсон] Огэн заявил, что именно больница решит, когда Фуллера можно будет освободить”.
Затем война со словами продолжилась в Конгрессе. До тусконского расстрела республиканцы, выступая против программы медицинской реформы Барака Обамы, называли этот законопроект “убийством рабочих мест” (job killing). В течение суток фраза исчезла из политического словаря – ее вытеснили “разрушение труда” и другие метафоры. Обозреватель “Вашингтон пост” Дана Милбэнк высказал глупую похвалу этому образцу семантической хирургии: “[Спикер палаты представителей Джон] Бёхнер в двух заявлениях на своей веб-странице опустил фразу “убийство работы” и заменил ее на “сокрушение работы” и “разрушение работы”. Лидер большинства в Палате представителей Эрик Кантор... не позволил слову на “k” [killing, то есть "убийство" - прим. перев.] сорваться с языка на пресс-конференции во вторник… Новое республиканское большинство в целом продемонстрировало навык, которых не доставало руководству республиканцев на протяжении последних двух лет: самоконтроль”.
Преданные идее, будто у нас в Америке имеются два типа нарушителей закона – здравомыслящие и сумасшедшие – мы неспособны посмотреть на людские проблемы, которые мы называем “психические заболевания”. Но, дабы не расстраиваться, мы всегда властны что-то подправить у себя в словаре.
В русском переводе опубликовано с любезного разрешения доктора Томаса Саса
Комментариев нет:
Отправить комментарий